Мария Берсенева о прошлом

«Был суд, и его посадили за решетку на четыре года. Я отказывалась верить в случившееся, рыдала дни и ночи напролет. Как же мне было без него плохо! Никогда не забуду, как стояла возле стен тюрьмы, дожидаясь короткого свидания с любимым…» - вспоминает Мария Берсенева, исполнительница главной роли в сериале «Маргоша».

Мария Берсенева

«Я с малых лет ощущала на себе заинтересованные взгляды мальчиков. Наверное, поэтому на вопрос воспитательницы детсада: «Кем будешь, когда вырастешь?» — не задумываясь отвечала: «Женщиной!» Мне нравилось проводить время с мальчишками. Причем с теми, кто был старше меня. Нередко намного. Со сверстниками было неинтересно. Вместе с ребятами играла в футбол, хоккей, лазила по деревьям, принимала даже участие в разборках — мирила враждующие стороны. Ничего и никого не боялась. Зря, что ли, занималась не только спортивной гимнастикой, фигурным катанием, но и карате. Бесстрашия во мне было хоть отбавляй. Могла даже легко сесть в машину к совершенно незнакомому парню. Но если чувствовала, что тот может повести себя неправильно, так же легко выпрыгивала из машины чуть ли не на ходу. Наверное, у меня все-таки есть ангел-хранитель, который бережет меня…

Влюбилась я впервые в 13 лет. Денис учился в нашей школе и был на три года старше меня. Серьезно занимался хоккеем. Мы встречались, гуляли, держась за руки, целовались. Помню, когда увидела, как он танцует на дискотеке с другой девушкой, убежала оттуда в слезах. Рыдала так, словно мир перевернулся…

Думалось, наша любовь с Денисом навечно, но продлилась она всего полтора года — до тех пор, пока я вместе с родителями не уехала в другой район Москвы, где отцу дали от работы новую квартиру. Он у меня сотрудник милиции, службу закончил в звании подполковника. Сейчас на пенсии, тем не менее по-прежнему трудится — работает начальником охраны в сети супермаркетов.

На новом месте ко мне пришла новая любовь. Как-то на перемене мы с одноклассницей выбежали прогуляться возле школы. Вдруг рядом с нами остановился автомобиль. В салоне — молодые люди. Вышел парень — в кроссовках, в спортивном костюме, подошел ко мне и начал расспрашивать: мол, кто такая, как зовут? Я спокойно отвечаю. Смотрю на подругу, а у нее в глазах — страх. Долго разговаривать не могла: надо было спешить на урок. Поэтому, кое-как познакомившись с парнем, быстро с ним распрощалась.

Звали его Антон, 16 лет, года на полтора старше меня. Пока бежали в класс, подруга объяснила, почему во время нашего с Антоном разговора напряглась: «Маша, да ты что, не знаешь?! Это же Антон, известный всему району хулиган и бандюга! Его все боятся». Признаюсь, новость меня не испугала. Скажу больше - пришлась по душе, заинтересовала. Чего греха таить, мне, совсем юной девчонке, льстило, что на меня обратил внимание реальный пацан, местный авторитет! Ведь девчонки только делают вид, что им нравятся паиньки и отличники, на самом деле в этом возрасте все мы западаем на хулиганов и двоечников…

Сегодня мне очень тяжело вспоминать об Антоне. Его уже нет в живых. Что и как с ним произошло в один злополучный день, не знаю. Мы с ним тогда уже расстались, и я никогда ни у кого не расспрашивала об этой трагедии: страшно было узнать правду, не хотела причинять себе еще большую боль.

Мария Берсенева

Просто однажды ночью мне позвонили и сообщили жуткую весть: Антон погиб… Потом были похороны, через год мы с его мамой поставили на могиле Антона памятник со словами из его любимой песни: «И шапку долой, и рюмку до дна за этого пацана». Я на всю жизнь запомнила Антона и сохранила о нем самые теплые воспоминания. С его мамой у меня до сих пор замечательные, близкие отношения. Она мне как родная. Я ведь очень любила ее сына…

Роман с Антоном развивался стремительно. Первое наше свидание произошло вечером в день знакомства. Антон выследил меня на улице, так же неожиданно подъехал с другом на машине, и… мы укатили в какое-то кафе. С того момента все у нас с ним и закружилось-завертелось. Я влюбилась.

Известие о том, что я встречаюсь с отъявленным хулиганом, распространилось мгновенно. Родители мои были в ужасе, особенно мама. Но она знала, что отговаривать меня бесполезно. Не замуж же я в конце-то концов собралась! Отец же вообще, надо сказать, никогда не лез в мои дела: с кем я дружу, с кем встречаюсь, никогда не расспрашивал. С Антоном, например, виделся всего-то раза два-три, да и то мимолетно. Впрочем, если бы даже родители стали настойчиво меня уговаривать оставить Антона, я все равно сделала бы так, как считала нужным. На тот момент наши отношения были для меня очень дороги и важны. Я всегда была весьма самостоятельной. Да, слушала советы старших, но решение принимала только сама — так, как чувствовала, как подсказывала интуиция. Подруги же смотрели на меня с нескрываемым удивлением. «Неужели не боишься?» — спрашивали. Что я могла ответить? Нет, я на самом деле ничего не боялась: кто не рискует, тот не пьет шампанского! Мне нравилось, что рядом со мной такой сильный, дерзкий и правильный пацан. Он действительно очень крепко привязал меня к себе, вызывал уважение.… Антон особо не сюсюкался со мной. Конечно, у него находились для меня ласковые слова: и «Маруся», и «детка», и «птичка моя»...

Но мне больше всего нравилось, когда он звал меня Марьей, в этой грубоватой серьезности был для меня какой-то особенный шарм. С Антоном я ощущала себя как в бронежилете. Даже когда оставалась одна, все равно чувствовала защищенность… Другие парни от меня просто шарахались, опасаясь не то что заговорить, а даже посмотреть в мою сторону. Все знали, чья это девочка! Как-то мы разговаривали с Антоном по телефону, и в это время в домофон позвонил парень из моей школы — хотел только узнать номер квартиры своей одноклассницы — моей подруги, которая жила в этом же подъезде. Но объяснить это Антону было невозможно. Он меня вообще сильно ревновал. Тут же начались расспросы: «Чего он именно к тебе притащился, откуда вообще знает, где ты живешь?!» А на следующий день вечером мы с Антоном поругались, и я уехала на дискотеку одна, без него, хотя он мне категорически не разрешал этого делать. На дискотеку он за мной приехал, а когда мы уже уходили оттуда, повстречали того парня. В результате у бедняги оказался сломан нос.

Естественно, я была в ужасе. Кричала Антону, что он сошел с ума, потом, успокоившись, пыталась всячески образумить его. Оправдываться перед девушкой, пусть даже любимой, было не в его правилах. Однако больше ничего подобного ни разу не повторилось.

В припадке ревности Антон мог наорать на меня, разбить стекла в моем подъезде, даже полоснуть себя по руке ножом, но устроить с кем-то драку — нет, это уже было исключено. После того случая я стала осторожной, боялась дать своему молодому человеку хоть малейший повод для ревности.

Мария Берсенева с сыном и отцом

Дело дошло до того, что я перестала здороваться со своими одноклассниками, когда встречала их на улице, дискотеке или в кафе, опасаясь за их здоровье. Да и сами они, еще издали завидев меня с Антоном, тут же, во избежание греха, быстро переходили на другую сторону дороги. В районе все с пиететом называли меня Марья Антоновская (улыбается)...

На меня Антон ни разу не поднял руку. Как только мы начали встречаться и я узнала его вспыльчивый характер, сразу сказала: «Как бы мы ни любили друг друга, знай: если хоть раз тронешь меня — тут же разойдемся как в море корабли!» Антон тогда внимательно посмотрел на меня, обнял и ответил: «Верь мне, на тебя я никогда руку не подниму». Причем сказал это очень убедительно. Его слова вообще имели вес, и свое слово пацана он держал всегда. Антон и меня научил, как говорится, «фильтровать базар». «Думай, Красная Шапочка, когда, кому и что говоришь», — часто напоминал мне.

Относился ко мне с невероятной любовью и нежностью, носил, что называется, на руках. Не передать словами, что со мной творилось, когда я узнала, что Антона забрали в милицию. Вместе с друзьями-приятелями он участвовал в каком-то разбойном нападении. Я не находила себе места, рыдала дни и ночи напролет. Ходила как в воду опущенная, отказываясь верить в случившееся. Потом был суд, и Антона посадили за решетку на четыре года. Первое время он находился в Москве, на Красной Пресне. Как же мне было без него плохо! Никогда не забуду, как ездила к нему на свидания, стояла возле стен той тюрьмы, дожидаясь короткой встречи с любимым. Привозила ему конфеты, печенье, сигареты…

Практически все деньги, которые у меня тогда были, тратила на передачи Антону. Однажды мне на день рождения подарили 100 долларов, так я тут же побежала к его маме, чтобы отдать их ей. Она отказалась. Но я уговорила взять хотя бы половину, а на оставшиеся 50 долларов накупила Антону всяких гостинцев…

Через полгода его перевели из Москвы в какие-то далекие края. Мы начали переписываться. Да как! Чуть ли не каждый день, словно одержимая, я писала письма, полные любви, поддержки и оптимизма, целыми пачками отправляла их ему! Антон отвечал, но реже, мотивируя это тем, что у него там, на зоне, происходит не так много событий. Мы не только клялись друг другу в любви, но и строили планы на будущее. Даже его отчим часто говорил мне: «Когда Антоха с кошкой-Машкой, так он меня называл, поженятся, я им квартиру куплю!» Все письма Антона я пронумеровывала, перечитывала по тысяче раз, бережно хранила в своем девичьем архиве. Так продолжалось полгода…

За это время я поступила в РАТИ на эстрадный факультет, и у меня началась совершенно новая жизнь, появились новые друзья. Обо всем я с восторгом писала Антону. Но у него это вызывало сильное раздражение, он требовал, чтобы я ни с кем не общалась, не встречалась, сидела дома и ждала его. Между нами начались разногласия, мы перестали понимать друг друга. Наконец, когда это стало совсем невыносимо, я набралась смелости и написала Антону откровенное письмо: да, я честно ждала тебя, но сейчас стало очевидно, что мы уже не сможем быть вместе. Закончила мольбой: «Пожалуйста, не держи меня, отпусти!..»

Читать далее >>>